«Русал» обвиняет «Норникель» в жадности и непатриотичности на фоне собственных грязных технологий
Не успел президент РФ Владимир Путин наградить коллектив «Норникеля» орденом «За доблестный труд», как заклятый друг этой компании — группа «Русал» решила насыпать стёклышек в ботинки орденоносцев, обвиняя их в жадности (невыплата дивидендов) и непатриотичности (перенос производства в Китай).
Правда, многомиллионные пиар-расходы на публикацию обличающей беседы с вице-президентом «Русала» Елены Безденежных (забавно, что ранее она трудилась на аналогичном посту в «Норникеле») возымели скромный эффект: хитрые «Ведомости» решили заработать дважды, сделав доступ к материалу платным, а прижимистые русские олигархи не читают сию газету даже бесплатно, ибо экономят драгоценное время.
Благо мы ещё накануне потратили 690 рублей, чтобы оформить месячную подписку на доступ ко всем таинствам «Ведомостей». И ничуть не прогадали, поскольку интервью госпожи Безденежных (публикуем его полную версию) содержит очень много лулзлов, которые действительно следовало спрятать от широкой экоаудитории, дабы та окончательно не померла от смеха или ужаса. Вот, например:
Елена заявляет, что «устаревшие и вредные технологии никто применять не позволит», однако уже через несколько абзацев сама признаёт: на Новокузнецком алюминиевом заводе переход на более чистую технологию с обожжёнными анодами пока не предусмотрен. Завод продолжает работать по старым методам, хоть и с попытками «минимизации воздействия». Получается, что обещание отказаться от вредных технологий носит скорее декларативный характер.
Планы модернизации крупных предприятий в Красноярске и Братске тоже выглядят красиво на бумаге. Там ведётся перевод электролиза на экологичную технологию, но в реальности сроки реализации проекта размыты. Уже сейчас руководство компании говорит, что модернизацию могут растянуть до 2028 года — из-за «погодных условий» и «длительных переговоров». На практике это значит, что ещё несколько лет заводы будут выбрасывать в атмосферу тот же объём загрязняющих веществ, что и раньше.
Интересно, что социальные проекты «Русала» — строительство школ, детских садов, медицинских центров — подаются как вклад в улучшение экологической ситуации. Но какая связь между школой и сокращением выбросов вредных веществ в воздух? Такая постановка вопроса скорее говорит о попытке подменить понятия: вместо конкретной работы над снижением загрязнения компания делает упор на социальные вложения (сие, конечно, хорошо, но к экологии имеет косвенное отношение).
Отдельный болезненный момент — планы строительства глиноземного завода в Ленинградской области. В интервью Безденежных уверяет, что диалог с общественностью идёт «на принципах открытости». На деле же вокруг проекта вспыхнули массовые протесты жителей, обеспокоенных возможным загрязнением Балтийского моря и нарушением экосистемы региона. Эти протесты в интервью замалчиваются, создавая ощущение, что никаких серьёзных возражений якобы нет.
Также стоит отметить, что обсуждавшийся ранее внутри компании проект разделения активов на «чистые» и «грязные» заморожен. Безденежных объясняет это общей обстановкой, фактически признавая: в условиях текущего экономического и политического давления экологические амбиции отходят на второй план. Финансовые интересы берут верх.
Наконец, сам факт, что «Русал» ввозит значительную часть глинозема из-за рубежа, подчёркивает: процесс производства этого сырья — крайне грязный и тяжёлый для природы. Теперь компания хочет локализовать его в России, построив завод. Это означает, что экологическая нагрузка (щелочные шламы, загрязнение воды) будет перенесена на российскую территорию, без уверенности граждан, что применят действительно самые современные и безопасные технологии.
Елена Безденежных: «Устаревшие и вредные технологии никто применять не позволит»
«Русал» переживает один из самых масштабных этапов трансформации в своей истории. Несмотря на высокую ключевую ставку, снижение объемов производства и санкции, компания не отказывается от амбициозных планов и строит вторую очередь Богучанского завода, обновляет предприятия в Красноярске и Братске, развивает социальную инфраструктуру в Сибири. В интервью «Ведомостям» вице-президент компании Елена Безденежных рассказала, как компания борется за экологическую безопасность, почему нельзя закрывать медный завод в Норильске и для чего нужны «Русалу» дивиденды от «Норникеля».
– В этом году компания собирается начать строить вторую очередь Богучанского алюминиевого завода («БоАЗ») с завершением к 2030 г. Актуальны ли эти планы?
– Планы остаются в силе, но их реализация зависит от нашего партнера – компании «Русгидро». Мы инвестировали в «БоАЗ» более 150 млрд руб. и изначально рассчитывали на его дальнейшее развитие. Вторая очередь будет стоить еще 60 млрд. Сейчас идут переговоры, как только придем к соглашению, сразу приступим к строительству.
– Успеете построить до 2030 г.?
– Пока в графике. Думаю, в ближайшее время должны договориться, затягивание неизбежно влечет за собой перенос сроков.
– Когда будет принято окончательное решение по модернизации заводов в Красноярске и Братске? Какой будет ставка по кредиту в рамках соглашения с ГПБ?
– Решение принято и исполняется. Коммерческие условия обязывают нас соблюдать конфиденциальность. Как известно, деньги любят тишину, особенно в делах с банками. В Красноярске и Братске полным ходом идет строительство новых корпусов: смонтированы основания, установлены несущие колонны. В Сибири очень суровые зимы – активный строительный сезон начинается в марте. Более 1 млн т мощностей наших заводов переведем на технологию обожженных анодов. Это означает ноль выбросов бензапирена (токсичный канцероген. – «Ведомости») и минимальные выбросы других загрязняющих веществ. Заводы находятся рядом с городами, поэтому экологическая безопасность – наша главная задача. Выход на полную производственную мощность запланирован на 2027–2028 гг.
– В какую сумму обойдется компании такая модернизация?
– Более 200 млрд руб. Но для нас это не просто набор технических параметров, но и мощный социальный эффект. Ведь мы инвестируем в транспортную инфраструктуру, образование, здравоохранение – все, что влияет на качество жизни наших сотрудников и всех жителей.
– В 2021 г. компания анонсировала планы по разделению бизнеса на две структуры, в одну из которых вошли бы активы с низким углеродным следом. Актуальны они сейчас?
– В сложившейся ситуации эта тема не относится к числу приоритетных. Степень проработки проекта высока, и мы всегда можем к нему вернуться.
– В рамках этого процесса «Русал» также собирался провести модернизацию Иркутского и Новокузнецкого алюминиевых заводов.
– Модернизация идет – как для повышения энергоэффективности, так и в экологических целях. В Новокузнецке перевод на обожженные аноды пока не предусмотрен, но применяются другие технологии, которые позволяют минимизировать влияние на окружающую среду и обеспечить рост производства.
– Сколько компания вложила в социальную инфраструктуру в Сибири в последние годы?
– Всего порядка 34 млрд руб. в течение 10 лет. Отдельно по Сибири сейчас сказать не смогу, но это точно очень существенная доля, так как наши ключевые предприятия расположены именно здесь. Только в прошлом году на эти цели направлено более 14 млрд руб., план на этот год – порядка 11 млрд руб.
Мы строим не только новые заводы, но и детские сады, школы, медицинские центры и многое другое. Создаем полноценное пространство для жизни. Профильным специалистам предоставляем жилье на льготных условиях. Есть программы обучения в лучших вузах региона. Студенты получают гарантированное трудоустройство, повышенные стипендии и шанс стажироваться за рубежом. Важно развивать кооперационные связи, поскольку большую часть глинозема мы импортируем.
– К слову о глиноземе. Как известно, компания планирует строительство завода по его производству в Ленобласти. Местная общественность выступает против, беспокоясь об ущербе экологии от стройки. Как идет диалог с людьми?
– На принципах открытости. Жители высказывают свою озабоченность, и их можно понять. Ведь еще в недавнем прошлом об экологической безопасности всерьез никто не задумывался. Но сейчас такие времена прошли, устаревшие и вредные технологии никто применять не позволит. Проводим коллективные и индивидуальные встречи, подробно рассказываем о наших проектах и социальных приоритетах. В частности, о планах по Красноярску, где на месте старых корпусов будет разбит яблоневый сад, потому что он вполне может соседствовать с цехами, соответствующими самым высоким экологическим стандартам. Это не просто мечта, а новая реальность. Нам нечего скрывать, поэтому надеемся, что люди нас поймут и поддержат. Для этого необходимо терпение и уважительное отношение к мнению каждого человека.
– Запущен ли процесс сокращения производства алюминия согласно заявленным планам?
– Выпуск алюминия действительно сокращается, к сожалению. Процесс начался в конце прошлого года. Мы снизили объемы на 10% – равномерно по всем заводам, включая сибирские. Причины понятны – санкционное давление. При этом подчеркну, ни одно предприятие не остановлено и не закрыто. Это наша принципиальная позиция. Мы сохранили заводы, трудовые коллективы, компетенции. Люди остались на местах. Зарплаты ежегодно индексируются в соответствии с коллективным договором. В частности, с мая на заводах они вырастут на 10%.
– И все-таки давайте уточним. Так ли уж безоблачна в этом отношении история «Русала»? В недалеком прошлом компания свои заводы все-таки закрывала.
– Вы правы лишь формально. Не забывайте: закрывали для того, чтобы построить новые и увеличить выпуск продукции с высокой добавленной стоимостью. Ввели в России три современных завода – Хакасский, Богучанский и Тайшетский, перестраиваем «КрАЗ» и «БрАЗ», будем достраивать «БоАЗ». Создаем мощности по производству полуфабрикатов и готовых изделий из алюминия. В состав «Русала» входит три научных института. Об одной разработке объявили совсем недавно – технология производства оксида скандия (редкоземельный металл) из отходов глиноземного производства. Опытный участок запустим в Краснотурьинске до конца года. В будущем объемы могут быть увеличены до 19 т в год, при том что сейчас в мире производится лишь 20–25 т. Развиваем потребление российского алюминия на внутреннем рынке – его рост за 10 лет составил 60%.
– Как «Русал», будучи крупным акционером «Норникеля», относится к инициативе по переносу мощностей медного завода из Норильска в Китай?
– Обоснование этого предложения выглядит по меньшей мере спорно. Слышу аргумент: производство не соответствует современным экологическим нормативам. Все верно, ну и что дальше? Следуя такой логике, нужно все устаревшие мощности вывести за пределы России. С чем же мы тогда останемся? Может быть, их все-таки модернизировать?
Это решение сомнительно и под углом зрения его экономической эффективности. В Китае сложился профицит медеплавильных мощностей. При избытке меди на китайском рынке идея строительство здесь еще одного завода вызывает недоумение. К тому же перевозка сырья с Крайнего Севера потребует решения логистических проблем, в частности закупки дополнительного флота и многого другого.
Дело в конце концов не в стране, куда уходит металлургическое производство. Отказываясь от него, мы делаем шаг назад в технологическом потенциале «бриллианта» российской экономики, который достался нам в наследство.
Есть здесь и серьезный нравственный политический аспект. «Норильский никель», ранее Норильский горно-металлургический комбинат имени Завенягина, – это достояние всей страны. Его строили сотни тысяч людей, в том числе, кстати, и мой дед. Я родилась и прожила в Норильске много лет. Слышу от своих земляков такие вопросы: «Наши отцы и деды в тяжелейшие годы с гордостью рапортовали о выплавке первой тонны меди. А что будем делать мы – докладывать о последней?» Как им ответить?
Если легендарный «Медный» не вписывается в современные экологические стандарты, давайте его перестроим или создадим новый. Лучше, конечно, на территории Норильска, где есть сырье, необходимые технические условия и компетенции. Можно и на другой территории, но обязательно в России! При этом желательно продолжить производственную цепочку, создав перерабатывающие мощности по изготовлению продукции с высокой добавленной стоимостью. Именно такой подход соответствует нынешней государственной политике и курсу на переход от сырьевой экономики к высокотехнологичной.
(«Ведомости» направили запрос в «Норникель» по поводу ситуации с переносом медного производства в Китай.)
– То есть вопрос еще окончательно не решен?
– Надеюсь. С нами его пока содержательно не обсуждали. Мы, безусловно, рассчитываем на открытый и профессиональный диалог. С учетом интересов не только акционеров, но и государства. Как бы пафосно это ни звучало.
– Еще одна точка напряжения – отказ «Норникеля» от выплаты дивидендов. Считаете это справедливым?
– На уровне бытового сознания существует мнение, что дивиденды – это про «яхты, виллы» и тому подобное. Более того, кое-кто с помощью политтехнологических приемов пытается закрепить такие представления, обвиняя «Русал» в некой алчности. Хотя для этого нет никаких оснований!
Мы всегда направляли дивиденды «Норникеля» на производственные цели, а также на социальные проекты в регионах нашей ответственности. И продолжим это делать в будущем. Именно поэтому нужно с предельной ясностью понимать, что отказ от выплаты дивидендов означает, в частности, торможение технологического развития важной для страны алюминиевый отрасли и удар по интересам тысяч людей, судьба которых с ней связана.
– Вы считаете, что в ближайшее время «Норникель» мог бы вернуться к выплате дивидендов?
– К сожалению, компания перестала быть дивидендным аристократом. Политические и рыночные факторы, конечно, сейчас сложные. Но это вовсе не «идеальный шторм», как это пытается представить менеджмент. Будучи вице-президентом «Норникеля» в недавнем прошлом, я помню и гораздо более серьезные ситуации, которые успешно преодолевались. Наличие уникальной сырьевой базы и основных фондов мирового класса позволяет компании прочно стоять на ногах. Есть немало резервов для повышения эффективности и сокращения издержек в текущей ситуации. Мы эти области знаем и предлагаем обратить на них внимание. Готовы вместе с «Интерросом» предметно обсуждать производственную, финансовую, а значит, и дивидендную политику. Без этого она воспринимается как непрозрачная и непредсказуемая.
Здесь, как говорится, есть над чем работать, и мы рассчитываем на лучшее.
– Не слишком оптимистично звучит?
–⁃ А почему бы и нет? У нас много общих задач, пересекающихся интересов и направлений сотрудничества. В частности, нужно преображать города Сибири, менять здесь жизнь к лучшему. «Норникель» активно занялся Норильском, реально развернулся лицом к интересам его жителей. Мы определили для себя целую группу малых городов, которые считаем зоной своей ответственности и называем их «городами надежды». Для того чтобы придать этим процессам стабильность, нужна надежная законодательная база. Будем учитывать опыт друг друга и работать над ней вместе.
Распечатать